Санкт-Петербург, 19 апреля, воскресенье

Фантастическая опера Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана»

​

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Его прозвали  «Моцартом Елисейских Полей» из-за потрясающего мелодического дара. Но создатель многочисленных оперетт всю жизнь мечтал написать серьезную оперу. Правда, у композитора уже была одна опера- «Ундина», созданная  в 1846 году, но она не принесла ему известности и быстро канула в Лету.

 Премьера оперы «Сказки Гофмана»  состоялась в Париже  140 лет назад, и, тем не менее, даже сейчас все еще находят новые страницы партитуры и либретто.  Это стало основанной причиной последней постановки оперы  в брюссельском театре Ла Монне. 

Режиссером оперы был приглашен  Кристоф Варликовский,  который неоднократно представлял в Ла Монне свои спектакли.  Например в прошлом сезоне зрители увидели в его постановке оперу Яначека «Из мертвого дома».   

В 1851 году Жак Оффебах познакомился с пьесой Жюля Барбье »Сказки Гофмана», которую французский драматург написал на основе фантастических историй Гофмана. Уже тогда композитор подумал, что пьеса может стать либретто для оперы. Время шло, но он не забыл о Гофмане. И наконец чувствуя, что его силы убывают, взялся за оперу, либретто к которой было написано  Жюлем Барбье в содружестве с  Мишелем Карре.

Композитор умер за год до премьеры, оставив свое произведение незавершенным. Существуют несколько редакций оперы, с диалогами и речитативами, и театры выбирают  ту, которая им больше нравится, иногда меняя последовательность актов «Антония» и «Джульетта».

В Брюсселе еще помнят постановку 1980х годов, созданную  Жилбером  Дефло со знаменитым  Жозе ван Дамом в ролях четырех злодеев;  тогда оркестром руководил французский маэстро Сильван Камбрелинг.    

Приступая к новой постановке,  музыкальный руководитель театра Ла Монне  Ален Антиноглу и режиссер Кристоф Варликовский  включили в нее последние находки,  таким образом, сделав спектакль самым длинным (четыре с половиной часа), а партитуру самой полной к настоящему времени. Также они предпочли  использовать речитативы и не менять их на разговорные  диалоги.  

У  режиссера слабость к кино, особенно к американским фильмам 1950-1960 годов. Идея постановки  пришла от американского фильма «Звезда родилась», появившегося на экранах в 1954 году, поставленного  Джорджем Кьюкором. В главной роли выступила Джуди Гарлэнд. Весь спектакль –ссылка на Голливуд.  В первом акте можно найти сходство между либретто и сюжетом фильма, даже между героем фильма и поэтом Гофманом. Гофман представлен  кинорежиссером, разрушенным алкоголем, но дальнейшие события не имеют ничего общего с либретто . В фильме герой влюбляется, женится, а потом все пошло не так. В опере герой даже не женится.

Оформление сцены напоминает или иногда копирует кадры из кинофильма. В первом акте герой сидит на диване, стоящем в центре сцены. В глубине экран, на котором демонстрируются кадры того, что происходит на сцене. Справа бар с золочеными стенами. Через него герои проходят на сцену, и таким же образом уходят. Гофман в  халате, из -под которого выглядывает нижнее белье. Тут явная ссылка на недавние события в Голливуде, в частности на историю с продюсером  Харви Вайнштейном, чьи поступки привели к появлению движения «Me too!”.    

Первый и второй акты - самые насыщенные событиями, студентами , оживленной толпой.  Выделяются три певицы в нежно розовых  платьях- ссылка на американских звезд  1960 х - сестер Эндрю. Мелькает прекрасная Стелла. Сцена превращена в кабачок Лютера. На видео экране все преломляется в другое действие и в других героев.  И посреди этого балагана герой- кинорежиссер, с наушниками на ушах. Теперь на сцене студия звукозаписи. Солисты поют перед микрофоном (ненастоящим) на авансцене, а он слушает, реагирует, поправляет и даже умудряется исполнять свою партию.

В последнем акте сценография снова возвращает на сцену микрофон. Перед нами  зал мюзик холла,  В глубине сцена,  скрытая  бархатным занавесом, перед ней кресла для публики. Идет церемония награждения  лучших актеров премией Оскара.  Победительницей стала возлюбленная поэта Стелла. Мизансцена представляет  церемонию награждения, но к этому моменту Гофман уже пьян. Он прерывает церемонию и кричит о своем разочаровании. По –английски.   Стелла загримировна под  актрису Рит Хейвуд. Тут снова три сестры Эндрю,  злодей –бас  Габор Бретц в гриме Джокера.  Муза- андроген пытается ухаживать за Стеллой. Но она по-прежнему не забывает оберегать Гофмана.

В опере пять актов, включая пролог и эпилог. Повествовательные пролог и эпилог окаймляют фантастически акты, в которых Гофман рассказывает историю своих любовных увлечений.  Его друг Никлаус принимает образ Музы и свободно перемещается между реальностью и галлюцинациями поэта.

Жак Оффенбах создал оперу на закате жизни, за несколько месяцев до смерти. Получилось что то вроде духовного завещания.  Мне эта опера представляется произведением, которое можно  подвести под жизнь любого творца. Он обречен на вечное одиночество,  с ним только Муза, справедливая и требовательная. Все остальное преходящее и часто обманчивое.  В оперу Жак Оффенбах вложил свои мысли и разочарования. Если режиссер берется за постановку этой оперы, он может раскрыть  образ  композитора, как композитор раскрыл образ Гофмана, тогда образуется связь творцов через века. Успех  зависит от таланта и изобретательности режиссера.    Одна из лучших, если не сказать -лучшая постановка появилась в Ла Монне в 1980е годы. Произошло абсолютное попадание режиссера в суть произведения. Жилбер Дефло говорил о вечном.  Режиссер Кристоф Варликовский  говорит о злободневном.  Обе трактовки имеют право на  существование. Тем более, что, как известно, на протяжении веков распространения оперного искусства они создавались  с частым или непременным включением злободневных новостей. Как пример, можно привести оперы Генделя, которые в скрытом виде пересказывали дворцовые  интриги. Возможно, Оффенбах сделал то же самое.  Сейчас нам трудно судить о злободневных намеках, которые могут скрываться в  опере.

Кристоф Варликовский использует тот же прием. Вот потому тут оказались ссылки на секс скандал «Мi too!”  в Голливуде.  Или церемония награждения премией Оскар, почти заменившей последний акт.  Или присутствие Джокера.

 В варианте Варликовского трагичность судьбы поэта уходит, его вечное одиночество кажется странным, даже  Муза его покидает, правда на время, увлекаясь  Стеллой.

Главная трудность для зрителей- нужно многое знать о фильмах той эпохи, так как сценография, поведение,  образы героев, даже цвета костюмов заимствованы из них.  

Вместо печального меланхолического финала,  как было у композитора,  мы увидели развлекательный спектакль  с красивой музыкой.

Автором сценографии и костюмов была Малгожата Щесняк,  многолетний партнер Варликовского.

Музыкальный уровень спектакля очень высок. Все четыре женские партии были исполнены одной певицей, как и партии четырех злодеев были исполнены одним солистом, а партии второго плана Франца,  Андреаса, Кошниля и Питикиначчо- одним тенором.  Таким было желание композитора, которое обычно театры соблюдают.

Николь Шевалье хорошо исполнила четыре женские партии. Бас Габор Бретц  выступил в ролях четырех злодеев. Лойк Феликс  исполнил четыре партии второго плана. Сэр Виллард Уайт спел партию отца Антонии Креспеля.  

Театр предложил для двух главных партий два разных состава. В партии Гофмана я слышала итальянского тенора Энеа Скала. Молодой  певец  с замечательным тенором редкой красоты и объема,  с богатыми обертонами считается специалистом репертуара бельканто. Роль Гофмана он  исполнял впервые. В партии Никлауса- Музы я слышала уже выступавшее на сцене Ла Монне канадское сопрано Мишель Лозье.  В роли Никлауса певица в первом акте вели диалог со студентами. Когда она превращалась в Музу , ее  сильный голос преображался, снижалась громкость и появлялась таинственность.  Мастерское владение голосом позволило Николь Шевалье  убедительно воплотить разнообразные сложные партии, Олимпии, Антонии, Джульетты и Стеллы, все они предъявляют большие требования к исполнительнице, от колоратуры до драматизма и тонкой фразировки. Бас  Габора Брета прекрасно прозвучал в партиях злодеев, особенно мне запомнилась его ария в первом акте в сопровождении виолончели.  Большая редкость услышать в ролях второго плана  опытных солистов как например сэра Вилларда Уайта в партии Лютера и Сильви Брюне-Группозо в партии «голоса из могилы».

Хор был великолепным, оркестр под управлением дирижера Ален Антиноглу передал богатое разнообразие партитуры, уверенно переходя от веселых напевов к трагическим сценам, создавая атмосферу  драмы жизни героя, которую никакие награды, премии и успехи не могут компенсировать. В  финале оркестр  затихал, давая возможность рельефно прозвучать словам Музы, которая говорит Гофману, что она его любовь и его одиночество.  Хор в финале тоже затихал, как бы сочувствия герою и подводя печальный итог его сумбурной жизни.    

Меня разочаровала сцена со Шлемилем. Трагизма не случилось, а вот в акте Антония его было чуть ли не с избытком. В этом сыграло свою роль сильное насыщенное меццо-сопрано «голос из Ада» -голос матери Антонии (Сильви Брюне- Группозо).  Акт заканчивался отчаянными последними нотами Мишель Шевалье, после чего героиня падает мертвой. 

Костюмы самые разнообразные, снова было  много копий из фильмов тех лет. Например розовые платья сестер Эндрю. У Музы брючный костюм сменялся вечерним бархатным платьем.   

Разочаровал внешний вид  Олимпии. Молодая женщина одета в белое сверкающее платье, на ней высокий белый парик. Ее намеренно сделали живой женщиной, а не куклой. Хотя мне больше по душе кукла, которая неуклюже старается выполнить танцевальные па и останавливается, когда прекращается завод.  

 

Новый вариант обогащен новыми находками, добавлены страницы в партитуру,  новые речитативы, диалоги в либретто, авторы которого считают свое творчество мозаикой, вне время и пространства. Мне кажется, что в любом творчестве нужно где то поставить точку и назвать последний вариант окончательным. Этот спектакль мне показался слишком затянутым, и не за счет ранее неизвестной музыки, а за счет речитативов.   

 

Лариса Докторова

Брюссель